Пост N: 367
Зарегистрирован: 27.12.05
Откуда: Россия, Подмосковье
Отправлено: 27.09.06 21:05. Заголовок: Re:
Рейд за судьбой
Едва слышно, поезд двинулся с места и перед глазами поплыл разбитый перрон и полуразвалившийся вокзальчик районного центра. Он был словно раздавлен подтаявшим снегом, свисавшим с крыши.
- Следующая твоя, Артём, Барабинск – сказала проводница Света, закрывая дверь и зыркая на меня веселым взглядом. – К невесте, поди, спешишь? - Да, не-е – я, выдавливая из себя улыбку, быстро метнул бычок в дверной проём – навестить нужно кое кого. - Да, ладно - «навестить», знаем мы ваши визиты.
Света видимо была знатной нимфоманкой и будь у меня соответствующее состояние, я бы, наверное, с удовольствием проверил это, но мыслями я был уже на следующей станции. Сердце билось быстрее, чем колеса поезда, а под лопаткой тягуче ныло сердце. Через какой то час, я встречусь с той, чья боль и страх изменили моё отношение к жизни…
***
…Ситуёвина была стандартная: разведка прилегающих высот по маршруту следования колонны. Планировалось наступление на Бамут. Наше креативное командование объединенной группировки, задумало какой-то, ниибацца мощный обходной маневр с целью овладения Бамутом. Процедура малополезная, но обязательная. На одном из перекатов нас ждали. И нехуй говорить – ждали!!! По звериному, трусливо и хищно ждали. Курили в сугроб, вмазывались, шикали друг дружке, приставляя палец к носу, и вглядывались. Надеюсь пиздюки, которые продавали, всех без разбору, гордость своей же армии - сейчас живут хуёво. Не по христиански, но живите хуёво, пидоры!
Позади уже десяток отбитых атак… и шок, когда стало понятно, что мы в окружении и путей отхода нет, и кусание в кровь губ от бессилья, когда в тридцати метрах на наших глазах, был застрелен замкомвзода, пытавшийся заминировать обход. Уже затих пулемётчик Тимоха, здоровенный и наивный как теленок, стрелявший до последнего патрона, перекрикивая своим стоном, звук пулемета, потому что уже выловил несколько пуль и осколков. Позади оскорбления нашей земли и наших родственников, а равно и фальшивые восхищения русским десантом и обещания разных мелких, но приятных на войне, ништяков. Знаем мы вас, суки, самое большее, что может ждать от вас морской пехотинец, пуля в лоб, а этого мы подождем, может ещё и парочке ваших джигитов, успеем оказать ту же любезность. Пока нас ещё двое.
Впереди? Какие иллюзии? Час назад мы должны были выйти в эфир, сейчас ещё подождут, пока сообразят, пока выйдут, пока найдут…. Блять!! Да хули?! впереди только смерть, которая должна прийти из маленькой гранатки, которую мы с Костей, сейчас не променяли бы ни на что на свете. Он превратился в Костю из Кастета, а я в Артема из Ключа, только, когда мы остались вдвоем в этом наспех вырытом окопчике. Теперь мы называли друг друга по имени. Также как с рождения нас называли матери, перед смертью мы снова вспомнили о наших именах…
Пока нас ещё двое. Измазанных кровью, но живых. Мне осколочек пробил щеку и вылетел из открытого рта, прихватив один зуб - повезло. Косте повезло меньше, ему перебило ногу. Я успокаивал его, но видел, что голень перебита пополам и висит на куске мышцы. Вколов одну пипетку с промидолом, я вытащил вторую, но он поймал мою руку.
- Не надо, Тёма – он кривя губы в подобии улыбки посмотрел на меня – нормально, забалдею… останешься один.
Я откинулся и прилег к стенке, лицом к нему. Осторожно подтянул ноги, чтобы его не задеть и положил на колени разбитую в хлам рацию. Я не уберег её, но она раза четыре спасла мне жизнь, на ней была масса тому подтверждений. Я чувствую некоторую вину до сих пор: была бы она целой, возможно спасла бы жизнь взводу… Но в неё долбили целенаправленно с первой секунды атаки.
Костя посмотрел на мои ковыряния и, ухмыльнувшись, перевел слегка пьяный взгляд в сторону, понимая сам и давая понять мне, что понту задумчиво сидеть над раскуроченным аппаратом, смысла нет. Он был крепкий парняга, толстокостный, такой, атлет. Высокого роста, постоянно немного горбился, но его фигуру это не портило, а наоборот добавляло какой то визуальной гибкости и мобильности, казалось, что он готов к движению, к прыжку. Из-под подшлемника торчала прядь русых волос, а на перемазанном грязью и кровью лице, ярко горели два больших голубых глаза. Я, отложив остатки рации, тоже расслабился и осторожно дотронулся до разорванной щеки.
- Как думаешь, просидим до подхода наших? – спросил Костя всё также глядя в сторону. Я пожал плечами. – Да, ладно это я так, просто попиздеть захотелось. – он быстро посмотрел на гранату потом на меня – Сдохнем наверное.
Я тупо улыбнулся, говорить было трудно.
- Ты, если бы отмотать плёнку, многое изменил в своей жизни? – медленно спросил он, понимая, что это наверное самый больной и банальный вопрос, который можно задать человеку, которого скоро не станет. Но я понял, что он задал его больше себе, чем мне. Такие вопросы чаще всего задаются не для ответов, а для того, что бы услышать «А ты?», поэтому я неуверенно и в показной задумчивости покачал головой отрицательно.
- А я бы изменил одну хуйню. – он на несколько секунд закинул голову и посмотрел на небо, аккуратно рукой вытащил какой то камешек, который видимо, мешал, из под раненой ноги и резко подняв голову, посмотрел мне в глаза и стал, изредка заикаясь, говорить..
- Ничего бы не менял…кроме этой хуйни. На жизнь мне нехуй жаловаться. Господь начал очень классно! Не обидел не здоровьем, не мозгами. Учился хорошо, хотя школу посещал редко, ибо мой батя был первым секретарем Каргатского райисполкома, мамка командиром районо. Мне было похуй на оценки, они по умолчанию ниже тройки не могли опускаться. Занимался Греко-римской борьбой, ну ты знаешь… соревнования, всё такое. Второе место не для меня. Рос и катался как сыр в масле. В седьмом классе у меня под жопой блестел хромом красный мотоцикл «Ява» - объект всеобщей зависти и восхищения. Любая была готова рожать от меня детей и просто ебстись, лишь бы пригласили.
Всё время заморачивал какие то мутки и дружил с ребятами намного старше себя. В восьмом классе я уже держал мазу по школе. Были такие у нас заморочки. «Король школы» тот, кто ловчее всех и всем может настучать по еблу… ну у вас тоже по любому такая была хуйня. Вот я и настучал всем, уже будучи в восьмом классе. В общем, преград у меня никаких не было, делал что хотел, когда хотел, с кем хотел…
В одиннадцатом классе, первого сентября, на первом звонке я нёс первоклассницу со звонком и в первых рядах увидел её. Роскошную, доселе неизвестную мне телку. Высокую, стройную. Грудь троечка обтянутая белой водолазкой - вперёд, попка выдавливает кожаную, ниже колен, юбку - назад. Черные, не длинные, чуть ниже плеча волосы, завиты и чуть зачесаны назад. Под такими же черными, тонкими бровями, большие выразительные зеленые глаза. Аккуратный нос и яркие, красные, чуть полные губы. Я увидел эти губы и глаза и чуть не уронил свою наездницу. Такой роскошной, молодой девахи в нашей перди не было никогда. Я реально охуел. Впервые в жизни реально охуел от вида бабы. Она мельком посмотрела на меня, когда ей наша уёбищная завучиха, что-то сказала, исподволь тыкая в меня пальцем, и слегка улыбнулась.
После линейки, к нам в класс ввалилась та самая завучиха, Светлана Егоровна и за ней вплыла эта фемина. Мы знали, что наша классуха, Надежда Николаевна, летом благополучно склеила ласты от старости и завуч представила нам новую классную руководительницу – Дарью Андреевну Капустину. Сказать, что у меня был шок – нихуя не сказать. Я сразу понял, что весь год буду активно участвовать в «общественной жизни школы». Обернувшись, я увидел, что в шоке весь класс, не только пацаны, а все, блять!! Дарья Андреевна это тоже увидела слегка покраснела и грустно улыбнулась вдогонку скрывавшейся в дверном проёме огромной жопе завучихи. Когда та окончательно скрылась, она обвела всех взглядом, всё, также грустно улыбаясь и села за стол, длинными изящными пальцами раскрыла журнал.
- Давайте сегодня познакомимся – запинаясь на каждом слове, сказала она – я буду читать ваши фамилии, а вы вставайте, так и познакомимся.
Вставали и знакомились мои одноклассники, кто во что горазд, с изъёбами и кривляниями, попытками пошутить и пытаясь, видимо, тем самым, понравиться. Я тоже ждал, когда она произнесет моё имя, и готовил свой номер. Но, дойдя до моей фамилии в списке, она подняла на меня глаза, и я увидел, что она смутилась ещё больше, снова уронив взгляд в журнал, она пропустила меня и похуярила дальше. Когда она закончила с перекличкой, я встал и сказал:
- Вы, Дарья Андреевна, пропустили меня. - Вас я знаю, Костя, и вижу, что вы присутствуете. Поэтому пропустила. Садитесь.
К вечеру я знал про неё всё. Оказалось, что один наш парняга учился в Новосибирске в военном училище. Оно недалеко от пединститута и курсанты часто выходят в боевые рейды с захватом общежития с целью поебать студенток. Там они и встретились. Я знал этого Лешу, он тоже жил на Сибирской улице, как и я. Каким образом этому низкорослому уебану удалось отхватить такую девушку, для меня по сей день вопрос. В общем, там они стыканулись и даже поженились. На последнем курсе она родила девчушку, но не бросила учебу и даже академ не брала, её мать ныкалась с дочкой. И он, и она в один год закончили свою учебу. Он уволился из армии, тут же, после вручения снял с себя лейтенантские погоны. Собрал в охапку свою молодую семью и двинул в Каргат к папам, мамам, тёткам, дядькам. Здесь она не стала сидеть сиднем, ребенок был под надежной и даже временами навязчивой опекой, и устроилась в нашу школу на место, удачно отъехавшей в иной мир, Надежды Николаевны.
Через недельку она освоилась и ожила. Но со мной она по прежнему держала какую то дистанцию. Была подчеркнуто, официальна вразрез с другими учениками, с ними она была по свойски дружелюбна. Как и должна вести себя молодая учительница, которая ещё вчера сама была ученицей. Я думал, что, наверное, сказывается положение моих родителей…
Со стороны одного из склонов несколько раз стрекотнул АГС и гранаты стали ложиться вокруг нашего окопчика и Тимохиной точки. Наверное, они думали, что пулемет ещё жив. Я как змея развернулся на живот и выставил автомат на изготовку. Одним глазом увидел, как несколько чехов пробежали десятка три метров, и залегли до того момента, как я успел выстрелить. Костя тоже это увидел, и неуклюже изгибая руки, выпустил в их сторону гранату из подствольника, когда она хлопнула, один из чертей видимо испугавшись, встал на колено и тут же получил от меня две пули в голову. Как на стрельбище. Пролежав на животе в невероятном напряжении и вглядываясь, ещё минут пять, мы поняли, что дальше они не пошли.
Я снова повернулся к Косте. Он замерзшими пальцами выковырял из разгрузки гранату и зарядил подствольник. Чехи злобно завыли со всех сторон, суля нам отрезать яйца и затолкать в рот и прочие свои извращенные выдумки, к которым мы уже привыкли.
- В минус? – спросил Костя, азартно улыбаясь. Я гордо кивнул головой. - Што далфе было, с уфилкой той – выдавил я, ворочая обожженным языком.
- Дальше? – он глянул на свою ногу, которая я себе не могу даже представить, как болела, и с притворным равнодушием снова начал рассказывать.
…Вобщем чем дальше, тем больше я стал замечать, что меня она смущается не по-детски. Я много раз видел, как влюбленные в меня школьные мокрощелки смущенно строили мне глазки, краснели и отводили взгляд в пустую стенку. Здесь была такая же фигня, только, сдобренная уже, кое-каким опытом. Мне стало понятно, что я интересен Дарье Андреевне не как ученик, а как мужчина, ебать мой хуй!!! До конца поверить было тяжело, но каждый день я видел ясные тому подтверждения.
Её муженек приехав в Каргат славно встретился со своими школьными корефанами, и эта радостная встреча не прекращалась ни на один день. Сменив лейтенантские погоны на фуфайку завхоза транспортного парка лесхоза, он не выпускал из одной руки ключи от многочисленных гаражных боксов, а из другой стакан. Когда я видел в городе это расписное чмо, мне было противно при одной мысли, что оно лапает руками такую красоту и пыхтит поднимая свой задроченный, вялый хуй, чтобы «осчастливить» её своим вниманием. Однажды я даже подъехал к их компании дыбающей тему «где бы поднять бабла на бухло», и спровоцировал его из-за какой-то хуйни, чтобы ударить разок другой по еблу.
В общем, мне было понятно, что единственная отрада в её жизни это работа, а на её работе единственный нормальный мужик это я. Если смотреть правде в глаза. Выглядел я, старше своих 17-ти, всегда прилично и со вкусом одет, что, наверное, не мало важно для городской телки, благо моя маменька каждую неделю моталась в Новосибирск и у меня было всё самое охуенное и новое. Всегда весел и без заморочек. В кармане постоянно хрустела деньга и жизнь в моих глазах наверное светилась счастливой и беззаботной, поэтому было не удивительно, что Дарья Андреевна из всего окружающего, свалившегося на неё, хлама выделила меня, но в силу своего воспитания, положения и статуса, боялась допустить саму возможность каких то отношений со мной вне рамок школьной программы. Поэтому первым закидоны начал кидать я. Сначала для прикола, а потом я уже загорелся идеей замутить с ней. Да, да… охуел до такой степени.
Однажды вечером еду, смотрю, она перескакивает через лужи. У нас летом-то грязь, а осенью вообще пиздец – городишко погружается в полное гавно. Я остановился.
- Давайте, Дарья Андреевна, подвезу. – она глянула так будто увидела змею и еле заметно покраснела. Ничего не сказав она медленно сделала пару шагов дальше по дороге, но потом обернулась посмотрела на меня и смущенно опустив глаза сказала: - Спасибо, Костя - обошла и села позади меня. - Держитесь, а то упадете – наконец я почувствовал её руки на своих, сначала плечах, но видимо она сообразила, что так всё равно можно упасть, и обняла меня за талию.
Я, сильно не втапливая, медленно ехал и слышал её дыхание. Это было очень приятно, без пизды могу сказать. Мы проехали мимо рыночка, там вечерами на пустых уличных лотках собирался весь молодежный бомонд. Все мои друзья проводили нас взглядом, и видимо это было нехуёвой темой для обсуждения в тот вечер, ибо все прочие темы были перетерты на сто рядов.
Я подвёз её к воротам дома. Она слезла с мотоцикла.
- Спасибо, Костя, а то я уже измучилась по нашим дорогам – «по «нашим», они не твои девочка, ты должна ходить по подиуму» подумал я тогда – Знаешь, хотела попросить тебя больше не распускать руки, ты понимаешь о чем я? – она жутко волнуясь и кутаясь от налетевшего порыва ветра, посмотрела на меня.
- Простите, Дарья Андреевна, вас жалко, вы такая, а этот не просыхает… - Давай оставим эту тему, я прошу тебя не как учитель, а как женщина – обещай, что больше не будет такого. – «как женщина»!!!! я тупо уставился на её лицо.- хорошо? - Да, конечно. Обещаю больше не будет такого, Дарья Андреевна – она, словно свалив тяжесть с плеч, наконец, впервые улыбнулась мне. Повернулась и наклонив голову пошла к калитке, через несколько метров обернулась и улыбнулась ещё раз. - Спасибо, Костя – и скрылась за воротами.
С того вечера я стал возить её почти каждый день. Мы стали разговаривать по дороге, она рассказывала мне о своей жизни. И наши отношения были дружеские и со стороны можно, было сказать, что мы просто добрые друзья. Я просто прилежный и внимательный ученик, который оказывает услугу своей классной руководительнице. Но когда мы смотрели друг на друга, нам было понятно, чего мы бы хотели на самом деле. Она иногда уже вызывающе смотрела мне в глаза и слегка прикусывала уголки губ.
Когда выпал снег и я приковал мотоцикл в гараже, то стал её провожать пешком. За зиму мы довольно сильно сблизились. Она рассказывала про то какая у неё красавица и умница дочь, что она учится делать, про зубки, про то, как она делает первые шаги. Я провожал её до дома свекровки у, которой дочка была пока она на работе. Она забирала её и наверное ужинала там, а потом уже шла в свой небольшой домик, выданный им с мужем администрацией, который был в нескольких десятках метров от дома свекровки.
Чем дальше я её узнавал, тем интересней мне было, уже не было тупого желания выебать. Внутри она была красива так же как и снаружи. Рассказывала о том как училась, почему выбрала филфак, вспоминала глуповатые студенческие приколы, про институтских подружек. Я слушал и пытался рассказывать, что то о себе. Хотя, что я мог ей рассказать?
Я знал, что из-за моих провожаний у неё были проблемки с мужем. То на руках, то на шее она стыдливо прятала синяки. Но она не отталкивала меня и с улыбкой встречала, когда я появлялся перед ней выходившей из дверей школы. Иногда она даже ждала меня, камуфлируя это под то, что она, дескать, что-то забыла в учительской или, нечто в этом роде. У меня проблем не было. Батёк пару раз отпускал сальные шутки в своем стиле, да мамаша покачала осуждающе разок головой. Мне как единственному сыну всё сходило с рук. Даже если бы я переебал всю учительскую мне бы ничего страшного не было.
Короче, мы стали близки… пока как друзья, было совершенно понятно, что стоит мне разорвать дистанцию и она не откажет. И вот однажды провожая её, я сказал, что мои родители уезжают на выходные в Новосибирск, и пригласил её с дочкой на шашлыки, которые собирался пожарить в своем дворе. Она, немного подумав и немного порисовавшись, согласилась.
Когда уже угли стали остывать и все шашлыки, были съедены, а Катя, её дочь мирно спала в доме на моей кровати. Мы сидели на крыльце за высоким забором и разглядывали звезды так четко появившиеся на зимнем небе. Она показывала на созвездия и говорила их названия. Изредка кидая на меня, почему то удивленный, взгляд и также чуть лукаво, но очень красиво закусывая уголки губ. В один момент она закинула голову к небу, волосы фонтаном упали на воротник, её не богатой шубёнки, и немного поёжилась.
- Замёрзла? – тихо спросил я и тут же обнял её талию. Она резко повернулась и её лицо оказалось в двух миллиметрах от моего лица… её губы в одном миллиметре от моих, ещё секунда промедления и робости, потом её губы обожгли мои и мы стали целоваться. Я смотрел на неё, а она целовала с закрытыми глазами. Нежными, теплыми губами она целовала меня и прижималась грудью ко мне! Так минут пятнадцать без остановок. Что было со мной? Я находился в космосе… я пролетал мимо всех этих созвездий, названия которых уже выветрились из моей головы.
Потом мои руки пошли в свободное плавание, я гладил там где мне казалось ей должно быть приятно. Нежно сжимал грудь и гладил ноги, бедра. Мы перебрались в дом, там у камина на ковре мы и были первый раз…и второй… и третий, пока нас не отрезвил плачь её дочери. Успокоив Катю, она вышла из моей комнаты и собирая волосы в пучок присела на колени возле меня.
- Ты знаешь, сколько время? – слегка улыбаясь спросила она и ещё раз поцеловала в губы – Нам уже давно пора домой. Ты замечательный, Костя. Так мы стали встречаться…
…- Эй… собаки, щас вам будет пиздец, готовьтесь дохнуть как собаки, собаки – тянул фальцетом какой то черт. Было слышно как в их стане чего-то все заполошились. Костин взгляд прояснился, и он посмотрел в сторону звуков. - Не иначе миномет притащили, полудурки – сказал он - Да фуй с ними, чефо дальфе то? – мне уже было похуй, что там делали чичи и от чего нам готовят смерть. Костя выдохнул пар…
…Однажды на предновогодней дискотеке в клубе имени Горького, я напился в хлам, в дрова. Нас бухало человек двадцать, кого-то я знал хорошо, кого-то не очень. С нами был брательник одного довольно близкого мне чувачка Эдика. Эдик был в курсе моих отношений с Дарьей Андреевной, ибо однажды я ляпнул ему по пьянке, но под угрозой смертной казни взял с него слово, что бы он помалкивал. Я особо не переживал, ибо даже если он проговориться ему один хуй никто не поверит.
Этот брат только что откинулся с зоны и был весь на блатюках, хотя понятно было, что за проволокой летал не высоко. Но ему все поддакивали и строили скорбное лицо, когда он упоминал про зону, типа ахуеть как сочувствовали, что суки закрыли вольного парня. Мне бухому и веселому эти приступы пускания псевдоблатных слюней, как то, в один момент остопиздили. Тогда я сказал ему, что хватит гонять вошь про одно и то же, типа, отдыхай по человечьи и завязывай срать нам в уши про свою невъебенную мощь и авторитет. Он будто ждал этой хуйни.
И тут же выдал, что пиздун не он, а я. Так как я хвалился Эдику, что поёбываю учительницу, что пиздеж и провокация, однозначно. Это было сказано громко и при всех. Я поискал глазами Эдика, он стоял ухмыляясь и знал, что сейчас я его точно не трону. И меня понесло, я сказал, что ебу её и зарублюсь на любые балабосы. Разговор принял деловой вид… и мы поспорили с этим обсосом на очень большие деньги. Я тебе даже боюсь сказать на какие. Тут же выросли его дружки, посерьезней и лихо разрулили всю тему.
Мне бы тогда сообразить, что ловили меня на слово целенаправленно. Сам прикинь, сын очень не кислых родителей. К тому времени мой папаша сменил табличку с «первого секретаря» на «мэра города». Эдик прописал своему братцу ещё на зону, там наверное и придумали всю разводиловку. В общем, я должен был предоставить доказательства не позднее чем через две недели, иначе начинались всякие счётчики-хуётчики и прочие прелести.
На следующий день я проснулся в самом хуёвом состоянии в жизни. Набрал Эдика и стал его пидарасить и рассказывать способы извращений, которые его ждут. В конце своего монолога, я обмолвился, что отписываюсь от этого бреда и никаких ни доказательств, ни денег пусть они не ждут – и положил трубку. Через минуту мне перезвонили. Говорил не Эдик и не его долбанутый братец, а очень солидный и уверенный голос, представился Сергеем Дмитриевичем. Расклад он мне выложил ясно и доходчиво и пообещал, что если не буду соблюдать условия спора, то меня просто грохнут. Если принесу оговоренную сумму, то все будет пучком, если принесу видеокассету, то получу заслуженные деньги без хуйни, он ручается. Они были уверены, что я не смогу предоставить доказательств, видимо за это отвечал Эдик.
Я очень туго задумался. Достать столько бабла было трижды нереально. У меня бы больше было шансов стать президентом США. Сказать по чести я испугался сильно. Испугался за себя. Страх перемежался со злостью. О ней я не думал. Немного порассуждав я взял в руки видеокамеру. Другого выхода не было. Я решил снять видео отдать его и получив деньги съебацца куда подальше отсюда. На те деньги, это можно было сделать легко. Я расквитаюсь и с Эдиком и с его братцем, наверняка им выпишут счёт посильнее моего.
Дальше всё понеслось как во сне. Я буханул немножко и стал настраивать камеру. Поставил за стекло серванта и выбрал ракурс. Вся кровать была как на ладони. Я ещё поносился по комнате и, наконец, подошел к телефону. Она будто, что-то чувствовала не соглашалась, но в конце концов пообещала прийти вечером.
Я встретил её у калитки. Мы прошли в мою комнату и перекинулись парой дежурных фраз. Потом я подошел к ней и понял, что делаю это последний раз. Присутствие камеры меня слегка тормозило, она, конечно, это почувствовала. Но видимо списала это на алкоголь, который тоже был заметен. После первого поцелуя я снова провалился в космос. Я старался выжать из неё всё. «Последний раз. Неужели это последний раз?» крутилось в моей башке. В какой то момент я решил не отдавать эту кассету, а записать в другой раз. И только тогда расслабился. Стал любить её как прежде контролировать ритм и угадывая её желания. Когда я почувствовал, что конец близок я вышел из неё и встал, она села на колени передо мной и чуть закинув голову приоткрыла губы, изредка высовывая язык и облизывая моего агонизирующего бойца. Я со стоном кончил, изливая фонтан на её лицо.
После мы лежали и вяло целуясь, улыбались друг другу. Пока я курил, она гладила моё лицо, водила пальцем по бровям и нежно целовала в лоб, щёки, нос… А я думал о том, что сцена моего феерического финала, должно быть снята просто шикарно. И это возвращало меня к мыслям об этом ебаном споре, Эдике, его братце и Сергее Дмитриевиче. Настроение испортилось впизду и я наспех распрощавшись и сказав, что вот-вот должны приехать мои родители отправил её домой.
Просматривая кассету, я набухался в хлам. Алкоголь вреден - скажу тебе прямо, Тём. Проваливаясь на дно бутылки, я услышал телефонный звонок. Звонил Эдик.
- Костян, я видел как от тебя сейчас вышла твоя классуха…. Ты, что правда? Слушай, давай без горячки, решим вместе, вместе ведь замутили, давай вместе решать… - Что очко играет, Эдик? Ты пидор, а я с пидорами не вожусь. Всё есть. Доказательства на руках, хоть сейчас приезжайте. Давай своего Сергея Дмитриевича…
После него перезвонил этот самый Сергей Дмитриевич. Я сказал, что есть всё. Через несколько минут пришел, какой то хмырь, заверил меня, что как только Сергей Дмитриевич посмотрит кассету, Эдиков брательник привезёт мне деньги. Я, пьяная обезьяна, отдал ему кассету. И уснул.
На следующий день с утра отец собрал нас с матерью, и мы поехали праздновать новый год к его друзьям на дачу под Новосибирск. Я славно пьянствовал, даже ебал в бане заебатую дочку не то какого-то вице-мэра, не то ещё какого политического деятеля местного масштаба. Гламурная была девочка. Трезвея я думал о том, как сейчас мучается Эдик, какой я гандон, что отдал кассету, думал о том, что меня ждут большие деньги… и совсем не думал о Дарье. Когда всё же мозг акцентировал моё внимание на ней и на её чувствах я распечатывал новую бутылку и тащил эту гламурную поблядушку в баню, забивая мысли её звонким смехом, а чувства её тугим телом.
Никогда я не въезжал в Каргат с таким хуёвым чувством. Словно предчувствовал, какой кошмар меня ждёт. Нашу машину провожали долгим взглядом все кого мы встречали, некоторые выходили из ворот. Мой батя принимал всё это на свой счет и пьяно говорил о безмерной любви народа к нему - народному избраннику. Я молился, чтобы это было так.
Я пулей пролетел в дом, с одной мыслю - быстрее закрыться в своей комнате, только искося заметил, что отец достал что-то из почтового ящика. Через, несколько минут я услышал крик матери, а отец, белый как простыня показался на пороге моей комнаты.
Потом я уже узнал, что случилось. На новый год по всему городу пошли копии кассеты. Это тут же стало местным хитом. Фотки с моим феерическим финалом, сделанные с записи, передавали из рук в руки и естественно они дошли до мужа Дарьи. Он не долго думал. Напившись до полусмерти он совершил то, от чего у меня до сих пор в глазах темнеет и тянет блевать. Потому что он сделал мне ответную запись и перед тем, как нырнуть в прорубь котлована засунул кассету в наш почтовый ящик.
Отец сам отводил глаза, но заставлял меня смотреть, как над моей Дашей, привязанной к стулу, орудовал этот упырь. С ножом, паяльником, молотком и прочими инструментами. Резал её на куски, которые кидал на пол, залитый кровью. Не могу рассказывать об этом…
Но самым страшным на этой кассете были не истязания и не кровь, а то, что невозможно было разглядеть если смотреть не вглядываясь. Когда я увидел это, я несколько минут был в шоке и не мог отвести взгляд, а потом потерял сознание – в темном углу неподвижно на протяжении всей трёхчасовой казни, белая как бумага сидела годовалая девочка. Это была Катя. Она не плакала, не шевелилась, а смотрела широко раскрытыми, такими же большими и красивыми как у мамы, глазами на то, как эту маму разрывают на куски. Когда этот орк орал громче или Дарья стонала сквозь кляп и извивалась в конвульсиях, когда ей выпиливали очередной кусок, она лишь крепче сжимала в руке резинового тигренка. Эта девочка увидела в свой годик с небольшим, такую жестокость и ненависть… испытала, такое нечеловеческое потрясение, какое большинству не известно на этой планете с рождения до смерти. Она ещё не видела любви и прелестей жизни, но уже знала о том какие мрази могут быть самые близкие ей люди.
Её увезли в реабилитационный центр в Новосибирск. По протекции моей матери. Потом её перевезли в детский дом в Барабинске. Меня отец увез в тот же день, от греха подальше тоже в Новосибирск доучиваться последний год в школе. Хотя мне было совсем не до учебы. Худо-бедно я отучился и потом передо мной был поставлен выбор армия или универ… Я выбрал первое, потом корабль, Спутник, а дальше ты знаешь.
Ещё в Спутнике перед отправкой сюда, я дал себе слово – если вернусь живой заберу Катю и уеду на Северный флот. Я покажу ей любовь, верну веру в людей. И утоплю в нежности. Поэтому я должен выбраться отсюда… понимаешь? Не для себя… моя поганая, вонючая жизнь принадлежит ей, этому маленькому комочку забитому страхом, которому я раскурочил жизнь своим тупой похотливостью и безнаказаннастью…
…Костя плакал, не вытирая слёз, и смотрел мне в глаза. Я чувствовал, что по моим грязным обоженным щекам тоже льются слезы. Два разведчика морских пехотинца сидели в чеченском окружении и плакали о переломанной судьбе маленькой русской девочки. - Аллах акбааааар, да шайтану – закричал какой то чича и после глухого хлопка, мы услышали визг летящей в нашем направлении мины. Она разорвалась метрах в дваддцати. Мы поняли, что рано или поздно они пристреляются. Я вынул две пипетки с промидолом и резко воткнул в ляжку Косте. - Что? Зачем? – он не успел остановить меня. - Фы фыть долфен, понифаешь? – горлом крикнул я, перекрикивая визг следующей мины. – Фы, фука, долфен фыть!!!
Он размазывал одной рукой по грязному лицу слезы, а я схватил его за другую и заве ...
Пост N: 367
Зарегистрирован: 27.12.05
Откуда: Россия, Подмосковье
Отправлено: 27.09.06 21:05. Заголовок: Re:
... л за спину. Он схватил ею меня за грудь. Тяжело взвалив его, на спину, я выставил автомат и пригнувшись под тяжестью вышел из окопа. Дальше всё случилось, как в кино – мы пробежали десять- пятнадцать метров и я по звуку понял, что накрыло наш окоп. Я поднял глаза и увидел выезжающую из-за горы БМДшку с голубым флажком и цифрой 76 на нём, стреляющую со всех стволов в сторону миномёта. Словно вырастая из земли, на меня бежал авангард десантуры. - Нафы, бля!!! Нафы, Кафтет!!! Мы выфрались!! – я чувствовал, что он поднял голову и тоже видит что к нам идет помощь, он крепче сжал в руке кусок моего камуфляжа на груди и потряс, давая понять, что он видит и тоже восхищен и кричит вместе со мной. А потом я услышал последний визг мины, она разорвалась прямо за нашими спинами. Я упал, меня придавило Костей. Я уже ничего не слышал и одним глазом не видел. Чувствовал только тяжесть его тела и что кровь ручьём течет мне за загривок. Я выкарабкался наружу и перевернул Костю. Его голубые глаза смотрели в небо, грустно провожая уходящую туда душу. Я хрипя и размазывая сопли, кровь и слезы, закинул голову назад и почувствовал чью то руку. Меня дернули пытаясь оторвать от Кости, но я держась одной рукой за него, другой нащупал и закрыл его глаза. Потом отпустился и меня взвалил на себя здоровенный десантник. - Морпехов сильно трепанули, засада. Жаль ребят. Молодцы братишки, много с собой прихватили – слышал я и мутным глазом смотрел на колышущийся флажок 76-ой парашютно-десантной дивизии. Спасибо, дяди Васиным, и правда - никто кроме вас. Никто кроме вас не смог бы вытащить меня живым из той ямки…
***
Я вышел на перрон и взвалив вещмешок на плечо козырнул Свете. - Счастливого пути!!! - И тебе удачно поколбаситься.
Поезд скрипнул и безшумно стал уплывать, а я направился на поиски Барабинского детского дома. Спросив дюжину прохожих, я, наконец, ступил на покосившееся крыльцо. - Сейчас, эта, тихай час, сынок – хрипло прокряхтел старичок отбивавший лед лезвием топора приваренного к узкой трубе заменявшей черенок. - Да мне бы заведующую, Татьяну Леонидовну, она здесь? - Здесь, здесь точно так – старичок пытливо разглядел меня с ног до головы. – Проходи.
Я нашел заведующую, напомнил ей, что я звонил из Владикавказа и просился навестить Капустину Катю.
- И всё же кто вы ей? – спрашивала простоватая заведующая, заглядывая мне в глаза. - Я знакомый её родственников. Да вы не волнуйтесь, сейчас увижу Катю, и мы всё проясним, Татьяна Леонидовна.
В кабинет в сопровождении воспитательницы вошла заспанная маленькая девочка. В грязных, некогда зеленых, колготках, в длинной явно не по размеру кофточке сидевшей на ней словно платье и тряпочных ботиночках с псевдомеховым оборышем, на голяшке. Она быстро, но с интересом посмотрела на меня. Видимо не часто в детском доме были такие крупные дяди, да ещё так красиво одеты в военную форму.
- Катенька, вот к тебе гости – с фальшивой любовью в голосе сказала заведующая – это твой… Катя подняла на меня свои огромные глаза, а я тихонечко взял её за плечи. - Понимаешь, Катя, я твой папа. - Вы уверены, Артем? – серьезно спросила заведующая - Как никогда – так же серьезно ответил я и подхватив девочку подмышки поднял на уровень своего лица. – Понимаешь, доченька я твой папа и мы поедем с тобой на море. Она обняла мою шею. - Улаа!! Я поеду на моле!!!
Промудохавшись с документами на усыновление, через месяц мы сели в поезд и поехали в Новосибирск к моим родным. Я увозил с собой дочь. Увозил с собой того кто стал мне дочерью в том окопе и ради кого я нашел силы вылезти из него. И если не Костя, то пусть буду я тем человеком, кто расскажет этой девочке, что на свете есть любовь и красота.
...Давно это было - в 480 году до нашей эры. Геополитическая ситуация, как водится, была очень непростой - почти как сейчас. Если хотя бы спорадически читать исторические книжки, то, кстати, рассказы о том, как же сейчас все непросто, ничего кроме смеха не вызывают. Можно подумать - когда-то было просто. Не было такого никогда и навряд ли когда такое будет. Любят человечишки друг друга убивать, и нет им в этом никакого удержу.
Вот и в те далекие времена жили-были древние персы, которые измыслили нехорошее - выползти из своей Древней Персии и захватить Древнюю Грецию. А заодно разграбить все то, что по дороге попадется.
Зачинщиком у них был Дарий - местный персидский царь. Но у Дария все руки до греков не доходили. Царство здоровенное, земли нахапал без меры, а теперь то в одном углу бардак, то в другом. Дома заговоры готовят, в Египте восстание поднимают. Вот и в тот раз такое же получилось: хочется Дарию на Грецию напасть - просто спасу нет! А тут какие-то египтянишки устроили бучу на своем Ниле. Пришлось гвардейский экспедиционный корпус, уже фактически готовый замаршировать на Грецию, посылать на разборки в Египет. Ну и пока они там с египтянами вдоль Нила куролесили, Дарий - тово. Врезал дуба.
Но добрые дела его не забыли, конечно. Особенно хорошо про них помнил его, Дария, родный сын по имени Ксеркс. Еще разок: по имени Ксеркс. Не путать с Ксероксом, а не то мне Word уже подсказывает, что надо бы поправить. Два года назад заступивший на должность персидского царя Ксеркс разруливал недоделанные папаней дела. А попутно готовился осуществить заветную папину мечту - Грецию порушить.
В этом ему помогала пара продажных сволочей, о которых будет сказано ниже. И родной дядюшка, которого звали Артабан. Я всегда думал, что Артабан - это собачья кличка. Потому что Артабаном звали собаку в фильме "Фантомас против Скотланд-Ярда". Оказалось - царь, елы-палы!
Прикольное, кстати, имя - Артабан. В детишках есть такая фигня - синестезия называется. Это когда ты весь окружающий мир воспринимаешь не так, как большинство взрослых - только зрением и слухом, а комплексно, всеми чувствами сразу: и зрением, и слухом, и нюхом, и на вкус, и на ощупь. Это есть единственно правильный способ работы головы, когда у человека "синхронно" работают оба полушария, что и дает такой эффект. Отголоски такого восприятия заметны в определениях "холодный цвет", "пронзительный звук" и прочая. Будучи пацаном, я очень образно представлял себе абсолютно любое слово, благо они настолько разные, что ничего общего в них нет вообще. Среди слов были приятные и неприятные, смешные и противные. Бывают такие, произносить которые по неясным для меня причинам категорически не хочется. Например, мне очень не нравится слово "парадное" (которым в Питере называют подъезд). Стараюсь не употреблять ни под каким предлогом, настолько оно отвратительное.
Но вернемся к Дарьеву братану - Ксерксову дядьке. Так вот, его имечко Артабан стабильно держало у меня первое место как по дурацкости звучания, так и по общей своей идиотскости. Ничего более кретинского чем Артабан я в жизни не слышал. Даже идиотское слово "батон" до Артабана не дотягивает.
В общем, начал Ксеркс собирать армию. Разослал царские решкрипты от Инда до Гибралтара и от Ливийской Джамахирии (в будущем, конечно) до нынешнего Узбекистана, обзывавшегося тогда Яксартом. Все эти территории он к тому времени уже более-менее успешно нагнул и готовился к решительному блицкригу на Грецию.
Пока собирались несметные полчища, верные люди готовили пути подхода и налаживали снабжение. Это только кажется, что война - полная дурь, знай, бегай да руби-коли-стреляй. На самом деле война - это очень тяжелая и крайне неблагодарная работа. И главное в ней - это снабжение войск жратвой и оружием. Отожравшийся солдат в хорошем арморе - серьезная сила. Недокормленный, плохо вооруженный и раздетый солдат думает не о том, как бы грамотнее вломить неприятелю, а о том, где бы пожрать и с кого бы снять шмотки. Вот поэтому верные люди складировали продукты для солдат и корм для скота по всему Черноморскому побережью, вдоль которого Ксеркс намеревался двинуть свою армию.
Древнеперсидские саперы наводили мосты через фракийские реки для скорейшей переправы войск. Они же прорыли здоровенный канал позади Афона - чтобы флоту не пришлось огибать опасный мыс. Это потому что в прошлый раз, когда из-за коварного Афонского мыса на стрежень выплывал флот героического батяни Ксеркса - Дария, ввиду преждевременно и совершенно неожиданно начавшейся зимы случился страшный шторм, во время которого на дно отправилось 300 персидских кораблей, а за ними следом туда же - 20.000 отважных персидских мореходов. На этот раз персы твердо собрались воевать греков, а не кормить крабов, для чего построили 1200 военных судов и 3000 транспортников и прорыли для них канал (дай им волю - они бы его до самой Греции прорыли, но в воде копать неудобно). Флот был готов к отходу. На подготовку к блиц-кригу у Ксеркса ушло ровно два года.
И как только миновала страшная персидская зима, Ксеркс двинул войска вперед, на Грецию. Выступление имело примерно такой же глобализм и размах, как наступление Оргрима Думхаммера на Азерот (смотри вступительный ролик от WarCraft II).
Для переправы через пролив Геллеспонт по царскому указу была немедленно наведена плавучая переправа. Северный "мост" соорудили из 360, а южный - из 340 кораблей. Суда крепко-накрепко стянули веревками, а кое где - даже канатами. На палубы положили доски и засыпали их землей. Вдоль всей переправы были возведены деревянные борта - чтобы тягловая скотина не пугалась моря.
И как только Ксеркс дал команду приступить к переправе, так погода опять подкачала. Начался шторм, "мосты" из кораблей сорвало и разметало. Виноватыми были назначены строители, которым немедленно отрубили бошки. Корабли согнали заново, снова связали и снова навели переправу. Обнаглевшее море Ксеркс дал команду выпороть, после чего распоясавшемуся Понту всыпали 300 ударов кнутом - чтобы впредь понимал, с кем имеет дело и что ему светит вдруг чего.
Перед вторым заходом Ксеркс помолился, зашвырнул в Геллеспонт золотую жертвенную чашу, кубок (тоже золотой), и меч - чтобы удача была. И снова дал команду выступать.
Переправа войска безостановочно продолжалась семь дней и семь ночей. По одному "мосту" бегом бежала армия, а по другому - вприпрыжку скакал обоз. Чтобы народ пошевеливался, вдоль всей переправы стояли крепкие парни с кнутами в руках, которые отчаянно пороли любого, кто задерживался хоть на секунду.
На том берегу персы решили пересчитаться. Была построена группа военнослужащих количеством 10.000 (десять тысяч) человек. Группу обнесли забором, пристроили ворота, и начали загонять туда народ для замера - каждый раз по 10.000. Если Геродот не врал, то личный состав внутри забора сменился 170 раз, что дает в результате 1.700.000 человек (это только пехота, без матросов, которые бодро гребли на 1.200 военных и 3.000 транспортных кораблях). Менее солидные историки, норовящие умалить древнюю крутизну, считают, что народу было самое малое в два раза меньше, примерно 800.000. Ну, это тоже не так мало, как может показаться. И вся эта орда замаршировала вдоль по берегу в сторону Греции.
А что же греки? А грекам в то время было не до персов. Им и без них было чем заняться - они как все нормальные люди друг друга резали. А кто не мог резать других греков, те ждали персов - чтобы поскорее заявить о преданности и поучаствовать в грабеже более сильных соседей.
Попытки хоть что-то сделать для обороны предприняли только два города: Афины и Спарта. Одни, как известно, были шибко умными, а потому соображали, что им грозит в случае бездействия. А вторые были слишком здоровыми и гордыми, чтобы вообще кому-то позволять на себя войной ходить. Был проведен всегреческий сходняк - Отечество в опасности! На том сходняке старшим себя назначил авторитетный парень Фемистокл из Афин.
Сходняк принял решение перегородить спартанцами Темпейский проход. Туда немедленно стартовало 10.000 спартанских гоплитов (ударение на "и", гоплИт). Но как только спартанцы ушли, все внезапно поняли, что план придумали неправильный. Там, возле Темпейского прохода, окопались подонки-фессалийцы, от которых в любой момент можно было ожидать любой подлянки: от легкой измены до коварного перехода на сторону врага в самый ответственный момент.
Неправильное решение срочно отменили. И не менее срочно придумали вместо Темпейского держать гораздо более стратежный проход - Фермопильский! Уж там-то, в самом стратежном месте, точно надо проклятому персу ставить заслон!
Название Фермопилы на самом деле звучит как Термопилы. "Термо" - это значит не то "теплый", не то "горячий" - я в древнегреческом не спец. Ну, типа термос, термометр и термит - они как раз из него же. А собственно Фермопилы - это "горячие ворота", потому что в тамошнем ущелье била парочка серных источников. Ну, а промеж ними - понятно, самые что ни на есть ворота и получаются, конечно.
И вот решили проход перегородить. Возник вопрос: кем перегораживать будем? Известное дело - самыми здоровыми. Спартанцами то есть. Следует отметить, что в те времена, когда спартанцы себя блюли и жили по законам своего легендарного царя Ликурга, круче их в Древней Греции были только обрывы возле моря. Они (спартанцы) были настолько серьезны, что чуть ли не во всех греческих разборках выступали разводящими. Ну и как чего - война там или еще какая ботва - всегда в первых рядах, конечно, сабли наголо!
Короче - решили перегородить Фермопилы. Идея всем страшно понравилась. Всем, кроме спартанцев, которым несмотря на всю свою крутизну как-то не очень улыбалось перегораживать все на свете именно собой. Они думали о том, что главные ударные силы следует держать в Спарте, чтобы отбиваться от неприятеля на месте, а не распылять силы.
А тут еще возникла загвоздка: те 10.000 рыл, отосланных к Темпейскому проходу, добежать обратно до Фермопил никак не успевали. Поэтому надо было засылать каких-то других, свободных от рукопашных заруб спартанцев.
Руководство Спарты, не горевшее желанием остаться к приходу персов с половым органом в руках, вежливо отказалось посылать солдат на защиту прохода. Они сказали, что, мол, олимпийские игры на носу - не до войны сейчас. А вот как только праздники закончатся - тут-то мы и выступим в полную силу. Ну, а пока - вот, у нас есть только 300 спартанцев и еще 1000 гоплитов из местных.
Для придания мероприятию солидности, старшим назначили царя Леонида. Древнегреческие цари - это были не совсем те цари, которых мы себе представляем. Было их очень много, царства были мелкие, потому калибр царя там был пожиже. Но вот с крутизной - все было в порядке. Леониду на момент выступления в поход стукнуло уже 50 лет. То есть человек это был серьезный и опытный, на которого можно было положиться в таком важном деле как резьба по персам и который уверенно отвечал за то, что и как он делает.
Леонид возглавил отряд и быстро замаршировал к Фермопилам. По дороге к нему кое-кто из местных присоединялся добровольно, кого-то он заставлял присоединиться силой. Народ поддавался на защиту родины неохотно, но Леонид всех успокаивал и говорил, что вот-вот выступят главные силы спартанцев и ввалят всем врагам по первое число! А пока, дескать, мы немного сами побьемся. Энтузиазма это ни в кого не вселяло. Но и закосить от службы возможности не было никакой - комитеты солдатских матерей тогда еще не работали. В итоге Леонид привел в Фермопилы 7.200 человек и встал там лагерем.
А тем временем Фемистокл заводил в море объединенный флот - для того, чтобы всыпать персам на море. Кораблей у него было немного, всего чуть более 300, но он надеялся применить некоторые толковые задумки, которые позволили бы ему зарулить огромную массу врага.
Когда вся масса персов вывалила из-за горы на равнину, и без того не очень-то бодрое настроение личного состава из числа карауливших Фермопильский проход мигом опустилось ниже ватерлинии. Незадолго до этого бегущие от оккупационных войск греки сообщили им о том, что врагов столько, что своими стрелами они могут затмить солнце. На что спартанцы, показывая пример окружающим, ответили: это как раз самый ништяк и есть - будем рубиться в тени!
Та часть отряда, у которой родные хаты и огороды были подальше, сразу сказала: ну его на фиг, здесь ловить нечего - мы по домам. Другая часть, участки которых были нарезаны за ближайшим болотом, сказала: с мягким знаком! Все биться будем и по домам никто не пойдет. Леонид, узрев несметные полчища врага, немедленно послал домой гонца - за подкреплением. И начал готовиться к битве, чтобы удержать проход до подхода главных сил.
Подошедший с мега-войском Ксеркс знал, что греки перекрыли проход. Но увидев, что они не разбежались при виде его дивизий, изрядно подивился их смелости. И немедленно заслал лазутчиков - проверить, что делает неприятель. Лазутчики доложили, что греки изо всех сил бегают наперегонки, моются, бреются, причесываются и вообще никакого беспокойства не выказывают.
Ксеркс, услышав такое, развеселился: это же надо, смерть пришла, а они наперегонки бегают! Однако шедший с ним в поход изгнанный спартанский царь Демарат сказал ему, чтобы он не шибко радовался: ему противостоят лучшие люди Греции. И если ты, Ксеркс, сможешь победить их, говорил предательский царь Демарат, то больше в Греции тебе вообще бояться некого.
Персидский царь ждал четыре дня. Видимо, думал, что греки все-таки в страхе разбегутся. Те, однако, и не думали уходить. И тогда Ксеркс послал вперед верных мидийцев, поручив им захватить наглых греков в плен и приволочь живьем пред его светлы очи.
Мидийцев встретил плотный, ощетинившийся копьями строй гоплитов. Начался бой, в котором персидские наемники понесли огромные потери, но так и не продвинулись вперед ни на шаг.
Ксеркс отруководил подослать более подготовленных солдат, но это не помогло. Тогда царь дал команду бросить в бой свою личную гвардию - 10.000 отборных персидских бойцов, которых за крутизну (в персидском ее, крутизны, понимании) называли "бессмертными".
Леонид, увидев что дело принимает серьезный оборот, двинул вперед своих спартанцев. Тут надо пояснить, что сам проход похож на бутылочное горлышко, и греки стояли в самом узком месте. Перший на них враг валил огромной толпой и там, где проход сужался, начинал топтать себя сам. Предводитель "бессмертных" приказал им перестроиться в маленькие "коробки" и наступать повзводно.
Но - не на тех напали. Напротив стояли не крестьяне с тяпками, а лучшие солдаты древнего мира. Завидев перестроение неприятеля, спартанцы немедленно сами поперли вперед. Вырвавшись вперед и порубав некоторое количество персов, греки стратежно отступили назад, выбежав из "бутылочного горлышка" на оперативный простор. Обрадованные персы ломанулись следом, но спартанцы тут же развернулись и перешли в наступление. Возникла зверская давка, в которой персов резали как свиней - быстро, безжалостно и в ужасающих количествах.
Удачный маневр повторили несколько раз, и с каждым разом количество "бессмертных" резко сокращалось. Ксеркс в ярости прыгал на походном троне, но сделать ничего не мог. Отойдя и перегруппировавшись, персы предприняли еще одну попытку прорваться, но снова получили по сусалам и отступили. В проходе осталось валяться 6.000 персидских трупов.
Примерно то же самое повторилось на следующий день. Снова перло вперед огромное полчище азиатов, и снова греки изо всех сил шинковали всех, до кого могли дотянуться.
Однако, как известно, крепость не может считаться неприступной, если в нее можно провести осла, груженого золотом. Вот и здесь - немедленно выискался подонок, который согласился за деньги провести персов в обход. История говорит, что его звали Эфиальт. Но по оперативным данным достоверно известно, что звали эту тварь Валерий, по фамилии Новодворский. Эта продажная сука за свои "тридцать драхм" провела персов по тайной тропе в тыл геройским спартанцам.
Ксеркс тут же послал в обход своих "бессмертных". Та тысяча рыл не-спартанцев, которых Леонид поставил нести караульную службу на тайной тропинке, службу свою, конечно, завалила. Проснулись они только от шума шагов наступающих персов и немедленно разбежались, бросив товарищей, стоявших внизу насмерть.
Для Леонида это не было открытием. Еще с вечера полковой жрец сообщил ему, что они все тут погибнут. И добавил, что или погибнет Спарта, или она будет оплакивать своего царя (как обычно: "или он не придет, или одно из двух"). Выбирать Леониду было, по большому счету, не из чего.
Тут надо четко понимать, что в те времена жрецы в плане влияния на публику были чем-то вроде средств массовой информации. Один толковый прорицатель, при условии что он прорицал то, что надо, заменял собой несколько тысяч телевизоров. Когда было надо - жрец гнал дезу, когда было не надо - вещал правду. Чистое НТВ, короче. Правда, именно в тот момент жрец, в отличие от НТВ, заботился о судьбе отечества и с мечом в руке стоял плечом к плечу в общем строю. А потому ответственность за слова была несколько иной.
Еще до того, как разбежались ленивые караульные, передовые дозоры сообщили о том, что персы обошли позиции и окружили проход. То, что вчера еще было надежной позицией, стараниями нерадивых сволочей и гнусных предателей превратилось в западню. Поняв, что все пропало, Леонид приказал всем, кто был с ним, срочно отступать. А сам - остался. И при себе оставил только 300 спартанцев - тех, кого с ним послали. Как нормальный военный, он не счел возможным уйти оттуда, куда был назначен приказом, не выполнив боевой задачи. Ну, а поскольку жрец говорил о том, что погибнет или отечество, или он сам, то и выбора не было. Кроме спартанцев с ним остались порядочные люди - феспийцы, которые готовы были биться до последнего.
Ну и еще он насильно тормознул морально неустойчивых фиванцев - чтобы служба медом не казалась. Стоило этих паразитов отпустить - и они немедленно перебежали бы к врагам. А так, заставив их сражаться, Леонид лишал персов союзников в Греции, что было очень грамотно. Итого в Фермопилах осталось 1.200 человек.
С утреца Ксеркс помолился и собрался дать приказ наступать на греков с обеих сторон. Однако спартанцы набросились на персов первыми - как настоящие львы! Персы было дрогнули и побежали, но Ксеркс благоразумно поставил за спиной войск заградительные отряды, которые вводили отступающим смелость копьями через зад. Как мы видим, пользу заградотрядов понимали давно и все, кому это было надо. У нас их, кстати, первым применил Петр - в Полтавской битве. А вовсе не Виссарионыч, как все привыкли думать.
Озверевшие спартанцы бились с яростью обреченных. Фермопильский проход был классической "местностью смерти", о которой с такой похвалой отзывался Сунь-Цзы и в которую он так настоятельно советовал заводить войска для поднятия боевого духа. Один спартанец, у которого по причине болезни глаз пропало зрение, приказал своему илоту немедленно снарядить себя в доспехи и срочно отвести на поле битвы - к товарищам, которые готовились принять смерть. Илот сбежал не доходя до места, а ослепший спартанец побежал на звук сечи, ворвался в толпу и, многих изрубив в капусту (осталось неизвестным - не изрубил ли кого своего), геройски погиб на поле боя, как и положено джигиту.
Греки кололи персов копьями, рубили мечами. Когда оружие ломалось, резали ножами, кусали зубами и били кулаками и ногами. В этой схватке погиб Леонид, но его люди успели завалить двух родных братьев Ксеркса. Погиб даже жрец, который предсказал всеобщую гибель. Не кричал "Не трогайте меня, я независимый жрец!", а мужественно сложил голову за отечество. Персы хотели захватить труп погибшего царя, но спартанцы четырежды отгоняли их как паршивых собак.
Подобрав своего убитого царя, они перегруппировались, построились и пошли на прорыв. Оружие к тому времени все переломалось и началась свирепая рукопашная. Сколько раз азиаты на них не напрыгивали - столько же раз и откатывались, оставляя горы трупов. В конце концов они загнали оставшихся в живых греков на холм и, боясь подходить близко, перестреляли всех из луков.
Козлы-фиванцы, бросившие храбрых спартанцев в самом начале, побежали сдаваться персам, но были немедленно обращены в рабство. Поделом козлам!
Ксеркс приказал найти тело Леонида. А когда его нашли, велел отрубить ему голову и распять тело на кресте. Чем, паскудник дешевый, только опозорил себя в веках, ибо негоже нормальному солдату глумиться над телами павших.
Вырезав в Фермопилах спартанцев, персы валом повалили в Грецию, сжигая, грабя и громя все на своем пути.
На том холме, где погибли последние спартанцы, греки поставили кенотаф - такой специальный пустой саркофаг. А на нем установили каменного льва, потому что Леонид - это по-русски лев и есть. На кенотафе высекли стих, сочиненный лучшим греческим поэтом Симонидом Кеосским:
Из зверей я - самый сильнейший, из людей сильнее всех тот, Кого я стерегу здесь в каменном гробе. На том месте, где погибли и были похоронены остальные, написали: Странник, если ты будешь в Спарте, то возвести лакедемонянам, Что мы пали здесь, верные своему долгу. За подлую башку Эфиальта спартанцами был назначен приз. И эту скотину вскоре поймали. Правда, не за предательство, а просто эта тварь в силу своей скотской сущности снова где-то напакостила. Но башку ему все равно отрезали. А спартанцы, даже узнав о том, что башку отрезали совсем за другое, призовые деньги хорошему человеку все равно заплатили.
Башку отрезали - это, конечно, есть правильно. Каждый предатель и изменник должен быть пойман. А после поимки было бы очень неплохо по старой доброй традиции отрезать ему, предателю и изменнику, его подлую башку. Ибо какая с нее польза, если в ней живут предательство и измена?
Самоотверженность и геройская смерть Леонида и его солдат служила людям примером. Примером того, как надо выполнять свой долг и как следует защищать свой дом, свою свободу и свою родину от любого, даже самого страшного врага. И помнившие о своих героях греки бились с персами изо всех сил. Например, афинский авторитет Фемистокл вдул огромному персидскому флоту возле острова Саламин по самые помидоры.
А Леонид и его джигиты, 300 спартанцев, навсегда вошли в историю как образец мужества и стойкости. И память о тех, кто лег в Феромопилах, жива и сейчас - даже через две с половиной тысячи лет.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 28
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Аватары
- участник сейчас на форуме